Не так давно я решила поиграть в Айон. С оплаченной подпиской, естественно, всё такое...)
Не поиграла даже оплаченного месяца. Нет, игрушка хорошая, красивая, качественная,
люди там в основном адекваты, но что-то как-то мне оно просто не пошло.
Может, через время я к ней вернусь, а пока...
Пока только попытаюсь написать по ней фанфик. Начало фанфика - далее.
Буду благодарна за выловленные глюки и тапки, а так же за помощь в преобразовании
фразы про цвет глаз в более удобочитаемую форму)))
_________________________________________________
Когда случается то, чего не должно было случиться, Мир замирает в ожидании: что же это ему принесёт?.. Новое чудо или ничего, кроме боли? Мир не против нового, нет; мир стар, видел многое - но как ребёнок, он жаждет знать ещё больше. И иногда позволяет столкнуться разным силам, разным личностям, чтобы посмотреть, что же из этого выйдет. О нет, он не ждёт какого-то определённого результата. Он наблюдает и набирается чего-либо нового - знаний ли, эмоций ли... И если его эксперименты оборачиваются светлыми чувствами - то счастливый Мир одаривает всех живущих прекрасными рассветами, чувственными закатами, напоенными страстью ночами и сияющими звёздами; когда Мир счастлив, всем его жителям дышится легче и свободнее, воздух словно становится душистее и слаще, а магия так и льнёт к тем, кто может ею пользоваться... Всех ждут счастливые сны и хорошие эмоции.
Конечно, бывает и так, что ничем хорошим эксперимент не заканчивается и только приносит миру новую боль... Мир добр к своим детям - он старается прятать свою боль, глубоко в недра, туда, где текут тёмные энергии и то и дело разрывается пространство. Боль Мира иногда прорывается наружу - и Мир ничего не может с этим сделать, он с грустью наблюдает за тем, как дети его сражаются с его болью, уничтожают её и нередко сами гибнут, ибо тяжела боль Мира, не всем дано с ней справиться - только избранным детям Мира, даэвам, на кого была возложена миссия не допускать боли Мира до остальных его детищ - не менее любимых, но более слабых, часто не могущих защититься.
Но не об этом сегодня история; я хочу поведать историю о тех, кого столкнул - вроде бы случайно - наш Мир и кто принёс ему свет.
Их было двое, с разных сторон разбивающегося нашего Мира... Вечные враги - кем они должны были быть - но не стали.
Что же, слушайте и внимайте... Что же, слушайте и внимайте...
Юна и прекрасна была светлая даэва Ниари, чьи изящные ловкие пальчики извлекали из любимой арфы поистине волшебные звуки, заставляя замирать всё живое вокруг, вслушиваясь в сладкозвучные мелодии; но многим было ведомо, что могут эти сладкие мелодии нести смерть услышавших их врагам - ибо была Ниари боевым бардом, поддержкой для товарищей и страхом врагов Светлого Элиоса; ни разу не проиграла её команда, когда звуки её арфы вели друзей в бой и поддерживали их, в тоже время заставляя врагов замирать, задыхаться от боли в груди, либо - о, вот жестокая насмешка! - весело плясать под её мелодии, в то время как её соратники убивали танцующего. Она была одной из тех, кто успешнее всех справлялись с болью Мира.
Была у неё и своя боль, которую она тщательно скрывала; но та то и дело мелькала в её прекрасных зелёных, словно морские водоросли, глазах, затягивающих в свои таинственно мерцающие глубины неразумных юнцов, посмевших в эти глаза взглянуть ничуть не хуже, чем те самые морские водоросли - глупцов, запутавшихся в них, на дно моря. Ниари ничего не помнила о себе; не помнила, есть ли у неё семья, не знала, ждёт ли её кто-нибудь, горько вздыхая, не в силах забыть своё дитя, свою кровь. Она знала лишь то, что потеряла память в бою в Бездне и помнила лишь своё имя - но даже не знала, сколько ей лет, да и никто не мог этого определить, ведь даэвы до самого своего смертного часа остаются молоды и прекрасны - их кожу не рассекают морщины, их мышцы и кости не знают старческой усталости, а кровь всю жизнь остаётся горячей. Ниари обращалась к даэвам пророчеств и даэвам-видящим, но никто из них не смог сказать ей, кто она и откуда; печально они качали головой, попытавшись разглядеть и не разглядевши её жизненную дорогу, и стыдливо говорили о своём бессилии ей помочь. Отчаявшись, она перестала обращаться к кому бы то ни было за помощью и просто ждала - быть может, Мир когда-нибудь расскажет о том, кто она есть? И продолжала просто жить и служить делу Светлого Элиоса, уничтожая боль Мира - тёмных тварей, прорвавшихся в мир людей.
И в один тихий вечер, когда девушка после привычного боя с прорывающимися из Бездны тварями на землях прекрасного, но гибнущего Элтенена присела отдохнуть и перекусить, она услышала звуки начавшегося неподалёку боя и, не в силах справиться с тревогой и любопытством, кинулась в их направлении, забыв про еду и отдых. Осторожно подобралась она к месту битвы и увидела, как светлый даэв, закалённый в боях воин, повергал тёмного. Ниари не стала вмешиваться в бой - она видела, что брат-элиец побеждал, не особо прикладывая усилий. Тёмный же даэв был молод и неопытен - он уступал под напором элийца, его силы таяли с каждой секундой... Непрошенная жалость кольнула душу Ниари - она знала, что тёмные даэвы, сиречь асмодиане, принёсшие в этот мир Катаклизм, были жестоки и не знали милосердия, а так же ненавидели и презирали мирных элийцев, что жили под ласковым светом солнца - и уничтожали светлых даэвов, где и как могли, через пространственные разломы проникая на территорию Светлого Элиоса. Как можно было жалеть таких существ? Но этого молодого тёмного ей почему-то было жалко. Красный свет его глаз полыхал всё сильнее от боли и отчаяния с каждым ударов элийца, который словно играл с тёмным; по шерсти его, спускавшейся с задней части шеи на сильные плечи и мускулистую спину вперемешку струились кровь и пот, половина острых и длинных когтей была безжалостно обломана. Асмодианин походил на загнанного хищника, что не собирался сдаваться перед более сильным врагом и собирался защищаться до конца, зная, что тот не будет победным - и был прекрасен, как и все хищники. Диковатая грация движений вкупе с красным сиянием глаз создавала облик, говоривший об опасности; но эта опасность манила к себе, заставляя видящего её рискнуть и попытаться приручить дикого зверя... По крайней мере, именно так чувствовала себя Ниари, застыв и наблюдая за боем.
Наконец, элиец - видимо, устав играть, нанёс жестокий добивающий удар, заставивший асмодианина вскрикнуть от боли и упасть на колени; и в тот же момент всплеснули и раскрылись за спиной тёмного огромные фиолетово-чёрные, с проблесками яростного пурпурного цвета, крылья, бережно обнявшие поверженного асмодианина. Элиец отступил - крылья, какого бы цвета они ни были, были даром Великого Айона, и нельзя было трогать даэва, укрытого ими в защитном жесте. Грубо посоветовав тёмному больше здесь не появляться, светлый даэв удалился.
Ниари несколько разочарованно вздохнула - бой закончен, асмодианин повержен, а значит, он сейчас исчезнет, отправившись домой, к месту возрождения. Но, как ни странно, асмодианин не исчезал - минута, две, пять... Девушка наблюдала, но тёмный и не думал перемещаться, всё так же скрючившись и зажимая руками раны, из которых всё ещё струилась кровь - такая же красная, как и у элийцев. "Такая же..." - мелькнула мысль у Ниари. "Значит, и они тоже такие же, пусть они тёмные - но кровь наша одного цвета...". Ему тоже больно, ему так же обидно - нет, и ранее она об этом думала, но не придавала этим мыслям особого значения; лишь теперь, увидев воочию, она окончательно поняла, что это так и есть - а значит, поверженный тёмный достоин её помощи. Внезапно оробев, девушка лишь на чистом упрямстве вышла из-за деревьев и лёгкими шагами приблизилась к тёмному, на ходу снимая аккуратный заплечный мешочек со множеством карманов. Сняла его... и нерешительно остановилась в полутора метрах от асмодианина, внезапно понимая - если он встанет, он может напасть на неё. Но почти сразу светлая отмахнулась от своих подозрений, ведь возрождение никогда не было лёгким, и первые минуты любой возродившийся был сильно ослаблен и замедлён - а значит, от него можно было убежать.
Асмодианин наблюдал за Ниари злым, полыхающим красным взглядом; она понимала, что он не ждал от неё ничего хорошего. Подойдя вплотную к тёмному, девушка не удержалась и осторожно провела ладонью по предупреждающе налившимся злым тёмным светом перьям крыла - они оказались тёплыми, почти горячими, и словно бархатистыми... Ниари поймала себя на том, что ей хотелось бы заполучить хоть одно такое перо, улыбнулась показавшейся ей забавной мысли и достала из мешка камень воскрешения. Потянулась к нему своей энергией, разбудив спящие заклинания, привязала их к тёмному и, вновь отмахнувшись от внезапной робости, вызвавшей краткую заминку, начала наполнять камень энергией. Проснувшиеся заклинания жадно впитывали получаемый эфир, разворачивались, наливались силой, переливаясь изящными плетениями - ещё секунда, две - и камень, коротко полыхнув, рассыпался в пыль. Крылья за спиной асмодианина растаяли, словно мираж в пустыне - "Сработало!" - облегчённо выдохнула Ниари, до последнего сомневавшаяся, что камень возрождения, созданный светлыми, сработает на асмодианине. Тёмный, слегка пошатываясь, начал подниматься с колен - Ниари благоразумно отступила - тёмный всё же, вдруг он всё-таки нападёт? И это случилось. Проявив свои клинки, асмодианин кинулся на светлую, резко отшатнувшуюся в сторону. Он не успел - сказывалось ослабление после возрождения, но попытался ещё раз, вновь не успев попасть в юркую девушку. Ниари, упрямо сжав губы и нахмурившись, отбежала в сторону и, проявляя арфу, громко и спокойно сказав асмодианину:
- Видит Айон, я этого не хотела! - нежные пальцы затронули сладко зазвучавшие струны, словно ожидавшие её прикосновения... Заколебался эфир, подстраиваясь под звучание арфы, выполняя то, о чём она пела - и асмодианин остановился, накрепко спеленатый останавливающим заклинанием. Ниари легко улыбнулась и ловко проявила смычок - следующие мелодии были сложны для игры пальцами - и один за другим прозвучали аккорды, которые до это наполняли силой и здоровьем лишь её саму и её соратников. Раны асмодианина заживали, обломанные когти отрастали вновь, слипшаяся от крови и пота шерсть чистой вновь мягко заструилась по спине и плечам, затухал неистовый красный блеск глаз... Тёмный стоял, словно не веря себе - сначала пытавшийся вырваться, сбросить с себя крепкие путы заклинания, теперь он не шевелился, словно покорившись, и лишь недоверчивый взгляд обжигал кожу девушки. Заалели щёки, сердце, встревожившись под этим взглядом, застучало быстрей. Закончив мелодию, Ниари опустила руки, отозвав арфу со смычком и просто молча стояла, смотря на тёмного.
- Отпусти! - вдруг требовательно прозвучал глубокий, с бархатными рычащими переливами голос асмодианина. Светлая покачала головой:
- Прости, но я не стану этого делать. Я не уверена в своей безопасности.
- Тогда зачем?! - вырвался из его горла изумлённый вопрос. Ниари опустила глаза, не решаясь ответить, отчего-то боясь, что тот не поймёт. Но, чувствуя его до сих пор недоверчивый взгляд, негромко сказала:
- Твоя кровь такая же красная, - и, зная, что действие спутывающего заклятья скоро закончится, она отвернулась и быстрыми шагами двинулась прочь. Но, не успела она скрыться за деревьями, как её догнал его рычащий голос:
- Я ещё встречусь с тобой, светлая! - и неясно было, чего в этом восклицании было больше - угрозы или предвкушения... Ниари вздрогнула и, приостановившись, обернулась - асмодианин всё так же стоял на месте, несмотря на истаивающее заклинание, не сводя с неё горящего красным взора; багровый свет догорающего заката за его спиной подсвечивал мощную фигуру тёмного красноватым сиянием, из-за чего тот казался прекрасным демоном, неведомо зачем прорвавшимся в их Мир. Девушке хотелось бы любоваться и любоваться, но мгновение - и заклинание растаяло дымкой, отпустив асмодианина, а светлая, увидев это, стремглав сорвалась с места, стремясь скрыться за тонкой стеной пока ещё живых деревьев. Сорвалась, побежала, едва не обгоняя игривый ветер, проснувшийся ввечеру. Видя за деревьями знакомую спасительную кромку скалы, Ниари быстро проскользнула среди деревьев и кустов, лишь тонко вскрикнув, когда одна из нахальных веток вырвала с её головы тонкую прядку волос - и, добежав, кинулась с обрыва, в прыжке раскрыла белоснежные крылья, пару раз взмахнула ими, ловя воздушный поток, который позволил бы мягко проскользить вниз, к безопасному месту. Сердце бешено колотилось от бега и доселе незнаемого чувства, что тревожило её и уверенно давало понять, что она будет ждать обещанной тёмным встречи...
__________
Утром того дня асмодианин Эррогхар даже ещё и не думал о том, что попадёт на земли Элиона; проснувшись и собравшись он, как всегда, отправился на нелёгкую службу. Неведомо было молодому тёмному, что ему с напарником готовят задание, которое в этот день они так и не смогут выполнить.